Вы за Бендера или Корейко?

Заметили, как активно в последнее время стала муссироваться тема амнистии для осужденных за экономические преступления? Вот и глава Минэкономразвития России Андрей Белоусов заявил в среду, что амнистия бизнесменов, предложенная Уполномоченным по правам предпринимателей Борисом Титовым, может в перспективе улучшить инвестклимат в стране. А это уже голос не публициста или эксперта, а фактически — голос исполнительной власти. И значит, какие-то решения на этот счет должны последовать. Остается только разобраться, кому и зачем нужна эта амнистия?

Сама идея амнистии по экономическим преступлениям выглядит довольно не только невнятно, но и непонятно. 

Вообще, амнистия – это не оправдание. Это прощение. В принципе – прощать конечно хорошо. Но иногда – оборачивается вредом. В первую очередь, для тех. кто от этого прощения страдает.

Временное правительство в 1917 году объявило амнистию для уголовников, приняв их за «жертв царизма» – и потом советской власти пришлось отлавливать «керенских птенцов» в течение нескольких лет.  

В марте 1953 года, как объявляется, по инициативе Берии амнистировали несколько десятков тысяч уголовников – и погрузили города страны в море как будто бы ликвидированной после войны преступности. 

Уметь прощать нужно – но прощать нужно в силу чего-то. И без поощрения прощенных к дальнейшим преступлениям. 

Можно простить в  честь радостного для всего народа события – но тех. наверное, чьи преступления либо уже утратили свою опасность – либо малозначительны. 

Прощение по виду преступления – это признание самого вида преступления не опасным.  Это прощение не данного человека – а данного преступления.

Прощение «экономических преступлений» – это не прощение отдельных граждан, в силу тех или иных причин совершивших преступления и частью раскаявшихся, частью искупивших вину и, хочется верить, что они перестали быть опасными для страны.

Прощение «экономических преступлений» – это признание того, что экономические преступления – малозначительны и неопасны.  

В свое время, в одном из последних фильмов сериала «Следствие ведут Знатоки» («Без ножа и кастета»), следователь Знаменский, расследую «экономическую деятельность» директора ДЭЗа, когда ставится вопрос о закрытии дела «за малозначительностью», в изумлении восклицает: «Малозначительность? Да он такой же бандит, только без ножа и кастета. Да, плохо, когда человека побьют на улице или ограбят – но это случается с немногими. А такие – они грабят всех».

Обращает на себя внимание, что идея ослабления ответственности за «бизнес-преступления» («декриминализация экономических преступлений») – сначала активно поддерживалась президентом Медведевым, потом была одним из пунктов политической программы кандидата Прохорова. 

Уже сегодня виновные в экономических преступлениях находятся в льготных условиях по сравнению с другими преступниками. Например, человек, вступившийся на улице за честь девушки и ударивший хулигана – после осуждения попадет в категорию лишенных права на преподавательскую деятельность, а мошенник – преподавать сможет.  

Мошенничество так вошло кровь нынешней российской «элиты», что она просто не способна понять, что оно – преступно. 

Она хочет объявить амнистию не столько даже осужденным (среди которых лоббирует интерес своих приятелей) – но хочет на будущее обезопасить себя. Потому что мошенничество – для нее не  мошенничество, а «креатив». Вообще, когда люди определенной политической тенденции встают на защиту т.н. «креативного класса» – они имеет в виду не тех, кого к ним относят обычно: педагогов, инженеров, ученых, — а именно этих, мошенников.  

Остап Бендер безусловно был очень симпатичным литературным персонажем. И он, конечно, был человеком более чем креативным.  Наверное, «креативщиком» можно назвать и Корейко. Только разница и в том, что, как принято считать, Бендер умел не нарушать Уголовный Кодекс – а Корейко не умел. 

То есть, те, кто вступается сегодня за осужденных по экономическим статьям, вступаются даже не за «категорию Бендеров», а за «категорию Корейко». 

По ВЦИОМовским данным (http://wciom.ru/index.php?id=459&uid=114144), идею «экономической амнистии» поддерживают сегодня 33 % граждан. Прямо говорят, что не поддерживают – 36 %. Но и не готовы поддержать – еще 31 %.

Причем обращает на себя своего рода «асимметричная мотивация». Из тех. кто открыто говорит, что эту идею не поддерживают, большинство – 70 %  определяют свою позицию в  классической формуле: «Вор должен сидеть в тюрьме». То есть – они, во-первых, видят в сидящих по этим статьям никого иного, как воров. Во-вторых – прощать их не намерены. 

Среди тех, кто выступает за экономическую амнистию, подобного устойчивого большинства нет: относительное большинство, лишь 23 % составляют те, кто полагает, что среди осужденных есть много, осужденных несправедливо. 

Остальные рассыпаются на малые группы: 13 % полагают, что осужденные уже осознали свои ошибки, и 12 % – считают, что от их преступлений никто не пострадал, остальные мотивировки еще менее внятны. И 22 % — вообще не знает, почему они хотят простить эту группу преступников.  

На что особо стоит обратить внимание: 23 %, полагающие, что речь идет об освобождении невиновных, выступает на само деле не за амнистию – то есть не за «прощение» – они не хотят прощать виновных: они хотят правосудия и освобождения невиновных.  Иными словами, в своей позиции, они не противостоят тем 70 %, которые считают, что «вор должен сидеть в тюрьме» — а солидарны с ними. Равно как и с остальными противниками амнистии, полагающими, что «Закон для всех один», «Выйдя на свободу, будут дальше воровать», «Зачем тогда вообще их наказывали» и т.д.

В этом отношении говорить, что количество поддерживающих идею амнистии, и количество ее как активно отвергающих примерно (по одной трети) равно – неверно. 

Это неправда, общество хочет не амнистии по экономическим преступлениям – оно хочет правосудия. 

И исходит не из принципа «экономические преступления – не опасны» – а  из принципа «вор должен сидеть в тюрьме. Невиновный – быть на свободе». То есть – хочет реабилитации невиновных, если такие есть.

И это – разные вещи.   Потому что, амнистия – это прощение виноватого. Реабилитация – это оправдание невинного. 

Настаивающие на «экономической амнистии» — с одной стороны стремятся уйти от решения вопроса о том, виновны лоббируемые ими осужденные или нет , и подменить его вопросом об их прощении. С другой – решив конкретные вопросы о том, что среди справедливо осужденных есть люди, возможно, достойные прощения – подменить вопросом о реабилитации самого понятия «экономические преступления», объявить сам этот вид преступлений общественно неопасным и, по сути, не осуждаемым обществом. 

Но подмена вопроса о правосудии – вопросом о милосердии – делает бессмысленным и правосудие, и милосердие.

Равно как и подмена   прощения преступника, подменой прощения преступления – вместо того, чтобы дать преступнику шанс в будущем стать честным человеком – дают шанс преступлению перестать быть преступлением в глазах общества.