Люди будут сбиваться в кучу, чтобы выжить

Говорит Константин Соколов, вице-президент академии геополитических проблем

-Знаете, мы уже настолько воспитаны в обществе потребления, что в этом смысле дошли до сумасшествия. Я вспоминаю себя молодым человеком, когда окончил институт и отец подумал: взрослый мужчина, пусть теперь отвечает за главные вещи. И тогда на меня в середине 70-х обрушилась проблема – как содержать дачу, гараж, машину, квартиру. И тут я понял, какая умница был этот Карл Маркс, какая гадость эта частная собственность. Потому что до этого я с рюкзачком прибегал от НПО, нашего научно-производственного объединения, стоял грузовик, где уже из столовой была загружена еда, посуда и все лагерное снаряжение. Стояло рядом авто, на которое мы все садились и ехали на какой-нибудь очередной слет на соревнования. 

Я весело проводил с молодежью время, мотался куда-то на соревнования в другие города, области, республики – все было здорово. Самодеятельностью занимался художественной, научной работой дополнительной, еще чем-то, в общем, все у меня было. А как только на меня это свалилось, то я проклял все, у меня не стало времени на интересную жизнь. Вещей много, а времени мало – ради чего мы живем. И сейчас я захожу в свой дом и смотрю, сколько там вещей и с тоской понимаю, что мне буквально вчера плохим бензином заправили машину и нужно думать теперь, где надо промывать, начиная от баков и всю топливную систему – я даже не представляю что это за работа. Потому что то, что я увидел в топливном фильтре – это страшно. Потом я думаю о проблемах – что нужно сделать на даче, потом у меня еще дома забарахлила одна, вторая, третья техника и т.д. И это кошмар.

Представьте себе, когда я был маленький, на даче у деда собиралось 28 человек в месте, нас было шестеро внуков, остальная родня постарше. Но всем нужен был один мяч, а не каждому по мячу. Ну что с ними играть, одного мяча достаточно на всех. Велосипеды даже если у кого поломались, то все разом на велосипедах не ездят, друг другу отдают. Телевизоров на каждого как сейчас, каждый сидит в своей однокомнатной квартире, еще поставит и в комнате, и на кухне, чтобы было по два телевизора на человека. А там может быть на 10 человек одного телевизора выше головы, потому что все разом не смотрят и т.д. Диванов меньше нужно, потому что все одновременно на диванах не сидят. То есть, всего во много раз меньше надо и в эту общинную жизнь не только в коллективное производство, но и в коллективное потребление. Людей будет затаскивать что? Вы думаете хорошие пропагандисты или страшные начальники? Вовсе нет, прежде всего, безысходность. 

Сейчас мы входим в кризис, а из этого кризиса, когда будет порушено очень много, снова восстановить то, что требуется для общества потребления для каждого – будет трудно. Люди будут сбиваться в кучу, кучей выживать, вот это уже община и будет появляться. И нужно просто опыт правильный передать, как ее формировать. Так было с первыми христианскими общинами, так было с общиной, которую строил в России наш выдающийся соотечественник Николай Николаевич Неплюев, которая существовала с 1893 года по 1929 год. Это так называемая православное крестовоздвиженское трудовое братство. Туда кого брали? Туда брали крестьянских сирот и детей беднейших крестьян. Они были рады, что туда попадали. Ты смотри, а уже вроде необходимое не твое, но все есть и люди начинают к этой идее пододвигаться. А, конечно, когда ты сидишь и это хозяйство – давай-ка я отдам сейчас все в общий котел – как-то робко. Вот так этот общинный образ жизни и будет устанавливаться. Точно так же в Португалии, когда отцы-иезуиты пытались спасти племя гуарами и сделали аж на 1,5 века полный коммунизм. Но это племя существовало на грани полного уничтожения его колонизаторами. И отцы-иезуиты устроили там крестьянскую общину. Эти вчерашние людоеды крестились, храмы построили, обрели письменность свою, правда, им отцы-иезуиты им письменность сочинили, язык переложили, причем специально не похожий на испанскую. Почему? Чтобы они меньше с испанцами-колонизаторами общались, потому что они считали, что те отступили от христианского учения еще больше. Грешники и лики пусть лучше не общаются, они обрели свою промышленность, книги издавать начали и тогда, когда у нас только еще была Великая Смута, потому что в 1611 году начался этот процесс. И шел по 1758 год, когда всякими репрессиями их в то время была уничтожена. Книги издавали, промышленность была одна из самых лучших в Латинской Америке, они жили уже во многих отношениях, чем колонизаторы-испанцы. Но сбились в кучу, когда было безысходно. Точно так же в США во второй половине 20-го века, пастор Джонс на тех же абсолютно принципах стал формировать общину. Подбирал алкоголиком, проституток, наркоманов, в общем, людей, упавших на социальное дно. Через некоторое время у него образовалась община в 20 тысяч народу, которая стала дискредитировать американский образ жизни самым ужасным образом, потому что они стали жить лучше по общинным принципам. После чего им власть начала угрожать, они уехали. В Гаяне, арендовали кусок джунглей, вырубили площадку и там стали жить. Тоже завели свою образование, свою медицину, купили себе корабль, чтобы гонять в Америку с родственниками видаться, за товарами. Опять—таки, стали жить так хорошо, что это стало подрывать идеи американского образа жизни. Кончилось тем, что был выброшен вертолетный американский десант и всю общину поголовно расстреляли. Объявили потом, что это самоубийство тоталитарной секты. Таких примеров привести можно очень много, потому что община показывает людям, как можно жить хорошо и не только это. 

Она показывает, что совершенно не нужны административные и финансовые элиты, что при них они живут хуже. 

Поэтому общинный образ жизни и физически всегда уничтожался, как только он где-то зарождался и всячески дискредитировался информационно. Людей приучали к другому. И опять, чтобы сейчас к тому прийти, к сожалению, кроме, как через великую беду не получается. Исторически об этом свидетельствует, печально, но факт. Потому что по доброй воле понять, что хорошо, что плохо мы не хотим, прямо мы такие жадные.