«В какой-то момент отказали у него все тормоза…»

Никита Сергеевич Хрущев на избирательном участке на улице Сивцев Вражек, 1967 г. (Фото: Валентин Соболев/ТАСС)

Если бы смерть настигла Хрущева, когда он находился у власти, рыдала бы вся страна. Газеты вышли бы с траурным сообщением в обрамлении черных рамок, радио и телевидение скорбели бы о великой утрате. Прощание прошло бы на Красной площади, а гроб опускали в могилу у Кремлевской стены под звуки государственного гимна. Потом грянул бы прощальный салют…

Но Никита Сергеевич скончался, когда уже давно был пенсионером союзного значения. О его уходе в коротком некрологе сообщила «Правда»: «Центральный Комитет КПСС и Совет Министров СССР с прискорбием извещают, что 11 сентября 1971 года после тяжелой, продолжительной болезни на 78 году жизни скончался бывший Первый секретарь ЦК КПСС и Председатель Совета Министров» СССР, персональный пенсионер Никита Сергеевич Хрущев».

Он почти семь лет жил на подмосковной даче в Петрове-Дальнем, что на берегу Истры. У дома, окруженного высоким забором, дежурили несколько охранников, еду для Хрущева готовила Анна Дышкант, которая потчевала его с конца сороковых годов, когда он еще работал на Украине. Ухаживал за высокопоставленным пациентом врачВладимир Беззубик.

В общем, бывший подчиненный Хрущева — Леонид Брежнев, который занял его место в Кремле, обошелся со своим бывшим шефом довольно милостиво. Хрущеву назначили высокую пенсию, по слухам, в 400 целковых, в то время как выходящие на заслуженный отдых рядовые граждане получали от 60-ти до 130-ти рублей. В распоряжении экс-лидера была личная машина с шофером и московская квартира в Староконюшенном переулке. Кроме того, он пользовался услугами Кремлевской больницы и получал спецпаек, куда входили дефицитные продукты.

Но после того, как в октябре 1964 года Хрущева после внеочередного партийного пленума выставили из Кремля, он несколько месяцев пребывал в состоянии шока. Он впал в глубокую депрессию — безмолвно сидел в кресле и ни с кем не общался. Еще вчера он был диктатором, повелевавшим огромной страной, а сегодня превратился в рядового обывателя. Теперь Хрущев мог отдавать приказания лишь домашним, поварихе, да овчарке по кличке Арбат. Sic transit gloria mundi — так проходит земная слава.

Неприятным сюрпризом для него стало равнодушие, с которым была встречена в стране и мире его отставка. Но этому было логичное объяснение. Когда Хрущев начал кампанию по реабилитации незаконно репрессированных граждан, его деятельность вызывала одобрение. Но в последние годы правления инициатор «оттепели» откровенно раздражал народ грубостью, своеволием, упрямством, непонятными экспериментами, в частности, повсеместным насаждением кукурузы.

Стоит напомнить и другие деяния Хрущева. Он был инициатором передачи Крыма из РСФСР в УССР. Пообещал, что в 1980 году в СССР будет построен коммунизм, и многие поверили в эти фантазии. Во время Карибского кризиса авантюризм Хрущева едва не привел мир к Третьей мировой войне.

Во время его правления до неприличных высот вознесся культ личности самого Никиты Сергеевича. А ведь совсем недавно он рьяно обвинял в том же грехе бывшего вождя и учителя Сталина.

В СССР на каждом углу красовались портреты Хрущева и его высказывания. 70-летие советского руководителя в апреле 1964 года было отмечено с необычайной помпой, подобно всенародному празднику. Он думал, что будет править страной еще долго…

Спустя несколько месяцев после отставки Хрущев постепенно стал приходить в себя. Начал читать газеты и журналы, смотреть телевизор, стал интересоваться событиями в стране. Характер Никиты Сергеевича смягчился, он начал анализировать свои поступки и все чаще приходил к выводу, что совершил немало ошибок. Жалел, что не довел до конца реабилитацию многих деятелей партии и не отменил приговоры довоенных судебных процессов. Корил себя и за известные идеологические кампании, самой грубой и неприятной из которых был разгром художественной выставки в Манеже.

Хрущев стал выходить в «народ» — беседовал с соседями по даче, приходил в близлежащий дом отдыха и разговаривал с отдыхающими. Иногда выезжал в Москву — в частности, осмотрел чехословацкую выставку, побывал в театре «Современник», где посмотрел спектакль и общался с артистами.

Неожиданно для домашних Никита Сергеевич стал слушать «вражеские» голоса — «Голос Америки», «Би-би-си», «Немецкую волну». Симпатизировал диссидентам, возмущался судебным процессом над писателями — Андреем Синявским и Юлием Даниэлем. Не одобрял Хрущев и ввод Советской армии в Чехословакию в 1968 году, словно забыв, что двенадцать лет назад отдал приказ жестоко подавить мятеж в Венгрии.

Никита Сергеевич все чаще принимал гостей. У него бывали музыкант Эмиль Гилельс, родственники репрессированного командарма Якира, поэт Евгений Евтушенко, драматург Михаил Шатров, кинорежиссер Роман Кармен.