Дружок, я расскажу тебе сказку о твоей стране…

Как известно, в апреле Владимир Путиндал поручение правительству — к декабрю подготовить единую концепциюпреподавания курса истории России в школах. Ставится задача избавить учебникиот двойных толкований. Срок исполнения – декабрь, но первый проект концепциибудет представлен уже 17 июня. Этому проекту и был посвящен состоявшийся вМоскве в РИА «Новости» 13 июня круглый стол на тему: «Учебник истории: новоепрочтение».

Несмотря на важность темы, котораявызывает в обществе большой интерес, состав участников «круглого стола» сложнобыло назвать представительным. От Института российской истории РАН, которыйявляется главным научным исполнителем поручения Президента России, пришелзаместитель директора по научной работе Сергей Журавлев. От парламентариев –заместитель председателя комитета Госдумы по образованию Ирина Мануйлова(«Единая Россия») и член Комитета Совета Федерации по науке, образованию,культуре и информационной политике Людмила Бокова. Участники «дискуссии» явнопытались уйти от ответа, для чего и как именно будут переписаны учебники. Нонекоторые ответы все-таки прозвучали.

Сергей Журавлев,  например,рассказал, что, по его наблюдениям, современным школьникам не интересно изучатьисторию политических институтов — им интересно знать, «как люди одевались, чемпитались, о чем мечтали», в общем, им хочется изучать некую «историюповседневности».

Естественно, прозвучал вопросжурналистов, о какой-такой прежде неслыханной истории повседневности идет речь,не кулинарные же рецепты будут в учебниках публиковать? В ответ Журавлевпояснил, что «наша задача – постараться уйти от идеологии».

Но как тогда быть с собственно историей,с освещением острых и кровавых конфликтов, которых достаточно в истории любойстраны? Для России такой наиболее сложный период – это революция и гражданскаявойна.

Здесь, по словам Журавлева, ставятся ещеболее «гуманные» задачи. Во-первых, как твердо пообещал он одной из журналисток,«о жидомасонских заговорах ничего в учебниках писать не будут». Во-вторых,гражданская война будет рассматриваться как трагедия, в которой не было ниправых, ни виноватых, одни пострадавшие. Делается это для того, чтобы «нашидети росли не в обстановке гражданской войны, а стремились к консолидацииобщества». А в-третьих, оценки действиям тех или иных исторических персонажейбудут даваться, исходя «не из современных представлений о нравственности».

Новые цензоры учебников ставят передавторами задачу «рассказать о том, что собой представляла страна в периодгражданской войны, какова была цена человеческой жизни» в условиях абсолютной«морально-нравственной катастрофы».

«В этой ситуации и трагическая гибель царской семьи, и гражданская война –несколько по-другому выглядит», – резюмировал Журавлев.

Как это,  «по-другому», он не пояснил. Непосвященным втонкости исторического ремесла школьником, по всей видимости, останется толькодогадываться о том, что во времена гражданской войны всем было позволеноубивать кого угодно и сколько угодно.

В реальности, которая, по счастью, покачто не совпадает с россказнями о ней либеральных «историков», всё было, конечноже, не так. Нравственные законы, в том числе и в сфере так волнующих российскихлибералов половых отношений, всегда остаются неизменными, и все нормальные людиэто отлично понимают.

Именно поэтому члены уральскогооблсовета, поставленные перед фактом после того как расстрельная команда изМосквы сделала свое черное дело, опубликовали в местной газете «Уральскийрабочий» сообщение о том, что был казнен один только Николай II.Ложь повторила и всяцентральная пресса. Более того, профессиональный историк Журавлев не может незнать, что все годы советской власти официальная власть тщательно уходила отпризнания факта убийства без суда ВСЕЙ царской семьи.

Именно потому, что её представители прекрасно понимали, что политикаполитикой, война войной, а нравственный закон – один для всех.

Да и участники этого массового убийстване очень-то хвастали своими подвигами, а один из них, самый известный на Урале,Ермаков, перед смертью и вовсе отрёкся от содеянного, заявив, что всё убийствоисполнили неизвестные ему люди, приехавшие из Москвы.

Жива и легенда о том, что два венгра (подругой версии латыша) отказались участвовать в расстреле, за что сами были тутже убиты. Одни документы эту историю подтверждают, другие – нет. Но уже заранеепонятно, каким документам склонны верить новые либеральные цензоры историиРоссии.

То, что даже для убийц поневоле, дляучастников гражданской войны, для современников трагедии было однозначным иочевидным – «Не убий!» – для либеральных ученых – «несколько по-другомувыглядит». Точнее и лучше не скажешь.

Так для чего на самом деле пишется новыйучебник истории России? Для того ли на самом деле, чтобы остановить, наконец, холоднуюгражданскую войну в стране, которая и по сей день не даёт ей нормальноразвиваться? Или затем, чтобы превратить её в горячую, убедив и развративмолодое поколение «открытием» о том, что даже грех убийства невинных детей – несовсем, а может, и вовсе не убийство в условиях всеобщей «моральнойкатастрофы»?

Навряд ли зам по научной работе СергейЖуравлев ставит перед собой столь глобальные вопросы, скорее он простоповторяет расхожие либеральные штампы, которые в течение двух последнихдесятилетий настойчиво и незаметно на первый взгляд внедрялись в общественноесознание.

Это вообще большая загадка – как такполучается, что вроде бы нормальные цивилизованные люди «вдруг» звереют иначинают убивать и мучить друг друга.

Зато хорошо известно, что во время войныименно из детей, подростков получаются самые безжалостные убийцы – именнопотому, что их психика не успела сформироваться и усвоить нравственные законывзрослой жизни.

Поэтому «дирижёры», которые профессионально управляют процессом одичаниячеловечества, делают главную ставку на инфантилизм – «задержку в развитииорганизма, которая проявляется в сохранении у взрослого физических ипсихических черт, присущих детскому возрасту» (БСЭ).

И концепция от новых либеральныхцензоров истории России – типичный пример именно такой ставки, какими быкрасивыми словами всё не прикрывалось.