Что будет с экономикой России в 2014 году?

Говорит Михаил Делягин директор института проблем глобализации, Д.Э.Н., Академик РАЕН

-Вы знаете, Россия ждет два кризиса, которые, скорее всего, наложатся: срыв мира в глобальную депрессию и разрушение коррупционной системы под ее собственной тяжестью. Скорее всего, эти два процесса наложатся, не нужно недооценивать наше место в мире. Если у нас начнется системный кризис, схлопывание нашей внутренней системы, то это повлияет и на Европу, и на США, и на Китай и может стать самостоятельным фактором срыва мира в глобальную депрессию. По крайней мере, неминуемая гиперреакция на наши события к этому вполне может привести.

Вопрос не в том, произойдет это или не нет – это произойдет, мы в этом будем жить. Вопрос в том – как и когда? Я могу сказать четко, что до августа 2014-го года мы от этого гарантировано, в силу накопленного в России и в мире запаса прочности уйдем. Вот если бы сейчас в октябре американцы не договорились бы друг с другом, объявили технический дефолт и столкнули мир в пропасть к глобальной депрессии – российская экономика до августа 2014-го все равно бы доскрипела, мы бы дожили.

Каким будет этот системный кризис зависит от того под влиянием чего и как мы будем входить. У нас 4 неопределенности, которые мы даже количественно не можем определить: цена на нефть, степень отмороженности нашей правящей тусовки, которая будет грызть друг друга насмерть даже в трюме Титаника, динамика обострения дружбы народов и динамика разрушения советской инфраструктуры. Проблема в том, что она разрушается не из-за естественного износа, который можно посчитать на калькулятора даже с учетом всех погрешностей – она разрушается из-за воровства на ремонте. И удивительно, когда некоторые трижды украденные системы жизнеобеспечения прекрасно живут и дальше, а некоторые замечательные электростанции разрушаются, хотя у них украдено всего лишь 10%.

Здесь нужно понимать, что познаваемо все, но в каждый момент времени есть вещи, которые непознаваемы, просто сегодня мы этого не знаем. Можем узнать завтра, но сегодня мы этого не знаем. Помимо вещей для нас есть вещи в себе.

Вопрос: после этих кризисов, во время их, ждет ли нас национал вождизм в форме власти, или это будет все-таки…?

Если в России придет к власти этническая диктатура, то вождизм будет национальным – это не обсуждается. Но тогда, скорее всего, и России не будет. С Россией будет то же самое, что и с Чечней, причем не нынешней, потому что, паразитировать не на ком, а с Чечней 96-го 99-го годов. Думаю, мы этого не допустим, хотя желание имеется очень большое у многих трудящихся, особенно у желающих вернуть Россию в состояние Ивана

Грозного. На вопрос – «Понимаете ли вы, что вы хотите в этом случае отдать нефть, газ и центры их переработки», — они начинают что-то трепыхать про духовность, которая всех прокормит.

Русская власть никогда не будет национальной просто потому что, русские осознают себя не как нация по крови, а народ по культуре и образу жизни. Это одна из наших социогенетических и культурных особенностей, которые не вытравливаются. Мы исторически формировались не по принципу крови и даже не по принципу веры, в отличие от других народов. У нас даже во многих губерниях, окрещенных вроде бы в 16-ом веке до сих пор православных (РПЦ) меньше, чем староверов, старообрядцев и прочих других замечательных людей, о язычниках я уж и молчу.

Мы формировались как народ не на основе единых ценностей (мы в том отношении не европейцы) – мы формировались на основе единого образа жизни, мы формировались как политическая нация, когда не слов «политический», ни слова «нация» еще не существовало. Людям было абсолютно плевать на то, чего вы хотите, во что веруете и каковы ваши ценности. Если выживете той же жизнью, что живем мы, если вы живете так же, как и мы, если вы не мешаете нам жить, и мы не мешаем жить вам, то вы наш. Именно поэтому слово «русский» – это единственное обозначения народа, которое является прилагательным, только не к Царю-батюшке (до царя далеко), а к общине – группе людей, объединенных единым образом жизни, причем в разных регионах этот образ жизни может быть парадоксально различным.

И когда наша власть начнет служить нашему народу, она будет служить не людям, которые бегают с линейками и измеряют черепа, форму уха и процент крови, и не людям, которые устраивают изощренные тесты 654 вопросов, чтобы выяснить соответствует ли ваша глубинная система ценностей европейским нормам толерантности и гомосексуализма. Нет – образ жизни.

Вы с соседями уживаетесь? По-хорошему уживаетесь? Отлично, в наш! Вы с соседями не уживаетесь, ну, дорогие друзья, мы разрешаем вашим соседям вас вырезать, или вы идите к тем, кто такой же как вы и дружите с ними.

Это будет власть не национал: она будет национальной в формулировках тех людей, которые любой социализм обязательно считают национал-социализмом, а любой патриотизм считают фашизмом и ничем больше. Для них она будет национал власть, а для людей нормальных, она будет своя власть, обыденная. Так же, как американцы живут своей жизнью. Только не нужно входить в квартал к обкуренным неграм, извиняюсь за выражение – вас там съедят и даже без соли. И они к вам не ходят, потому что вы их посадите и тоже без соли.

Это не значит, что это хорошо, но это способ сосуществования абсолютно разных культур и при должной государственной политике они в отличие от Америки будут интегрироваться, и мы будем плавильным котлом, который постепенно будет интегрироваться, только без гражданской войны, а чтобы нам объединится нужно размежеваться, как говорил Ленин. Есть очень убедительный пример США, когда на уровне местной коммуны – все что угодно, а на уровне региона, если вы не так заикнетесь – вам голову отрежут, похоронят и скажут что так оно и было.

На счет вождистской, да, у нас, к сожалению, власть персонифицирована, это правда. Но любого короля играет свита, и я думаю, что со свитой у нас все будет в порядке. У нас демократия в значительной степени носит элитарный или аристократический, или олигархический характер, если хотите. Это особенность даже царской власти. Мы сразу не пригнем к цивилизации, мы пройдем через достаточно серьезный авторитаризм.

Есть хорошая новость: уровень насилия и уровень недемократизма и самого авторитаризма при этом авторитаризме будет не выше нынешнего. Вот по этим показателям мы уже вполне достаточно достигли оптимального, достаточного уровня. Наша сегодняшняя государственная машина идеально приспособлена для решения задач модернизации по принципу «кто не спрятался – я не виноват», а проблема в том, что она применяется в ненадлежащих целях.

Если вы будете пытаться отверткой забить гвоздь в стенку, то это будет предельно увлекательное приключение и для вас, и для гвоздя, и для отвертки. Обратите внимание, что все наши сегодняшние государственные машины категорически недовольны и громче всех недовольны сами коррупционеры. Не потому что они такие лицемеры, а потому что им тоже хочется жить нормальной жизнью, им тоже хочется забивать гвозди, а винты закручивать. Они просто создали машину, которую они используют патологическим и надлежащим образом. Вы знаете, любая патология так или иначе лечится, в крайнем случае, она лечится вместе с ее носителем.

Мне вспомнился анекдот: на квартиру такого-то был совершен налет, в ходе которого была полностью сожжена его библиотека, причем вторую книгу он так и не успел прочитать.

А еще была шутка 90-х годов, которая сейчас в силу технологического прогресса произносится по-другому. Тогда говорили – «Перечитывал пейджер, много думал», — люди смеялись. Сейчас говоришь – «Перечитывал Твиттер, много думал», — люди не смеются.

Я читаю в основном профессиональную литературу – Жакси Геллан «Азбука пиара», я читаю Кристофера Бакли – это в юмористической форме как устроено американское государство и как оно будет развиваться дальше. Я читаю и познавательную литературу по специальности. Сейчас замечательная книжка наших двух военных специалистов – частные современны компании, как устроена современная армия и как они воюют, как происходит управление ими.

Я читаю книги, которые в художественной форме раскрывают специфику нашего общества – уже в четвертый раз перечитываю Иванова «Золото Пармы». Это книга о взаимодействии православного культурного кода с языческим культурным кодом, и о том, как они сливаются в русский культурный код. Потому что я знаю священников из РПЦ, которые с пеной со рта и публично утверждали, что русская культура по своей природе языческая, а не православная, что для меня было некоторым нонсенсом. Но в этом есть определенное зерно, потому что это сплав и того, и другого – это неразделимый сплав.

Также я читаю стихи Окуджавы – это тоже полезное, утешительное чтение, это как читать Новый Завет, только в Новый Завет нужно погружаться, а здесь стихи в облегченной форме и можно скользить по поверхности, глубоко не погружаюсь. И Ахматову читаю – то же самое, только чуть глубже.

Знаете, есть история как наука, а есть история как инструмент формирования нации. В школе есть два главных предмета: начальная военная подготовка и история. Первый учит, как стрелять, а второй – в кого стрелять. И поэтому история как наука никогда не будет популярной. К глубокому сожалению, я не только много лет участвовал в государственном управлении, но я ее и поучил нашу историю как науку.

Для того чтобы лучше понимать себя без иллюзий, падений в православную и патриотическую распальцовку, я настоятельно советую книгу «Жития святых в земле новгородской воссиявшей». Она вышла маленьким тиражом, высоким качеством и т.д. Там просто рассказаны условия, в которых жили наши святые в новгородском государстве, на котором мы привыкли молиться как образец демократии, показаны нравы того времени.

Вы знаете, когда я прочитал эту книгу подробнее, я так возгордился современной цивилизацией – мы такие нравственными, такие моральные и честные по сравнению с тем, какими мы были совсем недавно. Так что мы, конечно, должны гордиться своей историей. Но мы должны гордиться ею, не забывая в том числе, и о ее неудачных, плохих страницах. В конце концов, мы гордимся родителями и не только их жизненными успехами, но и тем, что они просто есть такими, как есть.

Пока мы не научимся принимать свою историю целиком с ее неудачами и с ее, безусловно, имеющими место быть позорными страницами, мы не научимся посылать далеко и надолго людей, которые нас стараются завиноватить. Люди, которые фальсифицировали документы (67:31) должны сидеть, но в той же самой камере, что и люди, которые, зная о том, что эти документы фальсифицированы, передавали и махали ими в качестве подлинного.

Люди, которые говорят, что в Катыне были расстреляны поляки, игнорирую остальные минимум 80%, они совершают преступление. Люди, которые кричат, что поляки были расстреляны только в Катыне, забывая о других замечательных местах, забывая о том, почему поляки так много умирали от туберкулеза в Сибири. Они были европейцами, они выигрывали местных парней за местных девушек, даже В.И.Ленин чуть не проиграл борьбу за Н.К.Крупскую, которая к нему в Сибирь приехала, между прочим. Почему они проигрывали эту конкуренцию?

Европейцы, они выигрывали, и соответственно их ставили на ножи оформлять преступления. Но если мы не будем этого про себя помнить, то мы так и будем проигрывать конкуренцию. Нудно изучать себя, потому что если вы будете говорить что «все мои предки были великими и в моем прошлом были только ослепительно сияющие страницы», так можно говорить в ходе дискуссии с врагами.

Но если вы будете в это верить, вы будете беззащитны перед собственными недостатками и не сможете их исправить и даже увидеть – это не правильно. Вы знаете, я очень надеюсь, что я доживу до времени, когда, по крайней мере, три книги предателя, изменника родины, который учувствовал в пропагандистской войне против нас Резуна, он де Суворов, будет преподаваться в старших классах средней школы как обязательный материал с подробным разбором событий, их причинами, правдой и неправдой. Потому что в 94-ом году эти книги породили феерической гордости за свою страну. И притом, что это была информационная война, провокация, способ разрушить наше самосознание, эти книги наше самосознание, наоборот, неимоверно укрепили. Они сыграли исключительную роль в нашей истории, и они заслуживают того, чтобы их изучать в школе, но для этого сначала надо обучить хотя бы учителей.